tiny nano, день 1/30ей было двенадцать, солнце пряталось за тучи каждый день в той стране, которую она считала своей, а зеленое море вторило ей криками, когда она рыдала от бессилия, ведь её отец напивался и громил весь дом, грохотал кулаками по стенам, и хрупкий дом стонал от боли. приходя после школы, она считала клетки с животными в цирке, который ездил вокруг её дома по площади, а потом мисс Кристенсен, пожилая её соседка с веселыми слепыми глазами, кормила её яблочным пирогом и поила травяным чаем.
пирог всегда был вкусным и пах домом, и она облизывала пальцы и рассказывала о школьных друзьях.
ей исполнилось четырнадцать, а мисс Кристенсен уехала к своему сыну в Данию.
она осталась наедине с цирком, с тиграми, у которых были печально висящие усы и злобные когти, цепляющие прутья клетки с противным железным скрипом, словно и когти у них были из металла.
металлом прорезались окна в другие вселенные, где планеты состояли целиком из одуванчиков, а свет был мягким и пах молоком. отец засыпал на полу и плакал об умершей матери, и не было у него ни запаха молока, ни одуванчиков.
её красивые пшеничные ресницы открывались, когда ветер врывался в спальню нагло, как влюбленные пули в грудь, чтобы дотянуться до сердца, и закрывались, трепеща, ведь на часах было всего три утра.
мы лежали в темноте, как в могиле, под покровом безжалостно уходящей вдаль ночи, и она рассказывала о своей дороге, которую ей нужно было пройти во чтобы то ни стало. она шла упорно по могилам, по грохочущим стенам, по одуванчикам и по свету, обжигая нежные ступни, не привыкшие к таким долгим походам.
эта ночь запомнилась мне, не ускользая из сознания, как многое неважное, которое забывается моментально, как только пройдёт его время.
она влюбила в себя солнце, чтобы стать сильной и не сгорать, пока дорога иссушала её кожу, а сок от мёртвых одуванчиков оставался липким слоем их белесой крови, и я качала её на руках, только что рождённую, пока её глаза смотрели прямо в мои и рассказывали историю.
я собирала ещё много историй после - о цирке, уже другом, без злых тигров, и о пьянице, который так хотел стать героем, но не смог
но это была первая история из тех, что я хочу рассказать вам.
теперь луна стала её спутницей, когда она пришла в морской город, в котором моряки скалили свои гнилые зубы и звали её, чтобы она стала русалкой им и пела свои смертельные песни, но она не умела и не хотела петь, и проходила гордо, ступая длинными обожженными ногами по камням, обласканным волнами, прямо в пучину. когда она выходила поутру, моряки спали, устав от своего многочасового бдения.
она хотела дойти до Дании и поведать мисс Кристенсен и её взрослого сына, и она шла по корням деревьев, а оказалась спящей в моей листве. ночь пройдёт, и я оставлю её здесь, в своей неразмыкающейся большой ладони, кто-то другой продолжит её дорогу.
ведь у меня так давно не было такой хорошей рассказчицы, а есть только друзья по всему миру, которые расскажут старой мисс Кристенсен, которая уже лежит в своём деревянном доме под землёй, каким вкусным был её яблочный пирог, и как успокаивал её травяной чай. тогда мисс Кристенсен рассмеётся во сне, а она расскажет мне ёщё, ведь это была всего лишь одна её маленькая песчинка жизни
я жду новой ночи, она еле дышит в моей ладони.